 |
Путь на север
 Осло. 12:35 по местному времени. Мы с мужем прилетели и, подкрепившись кофе с булкой, целый час потратили на обмен валюты и осмотр аэропорта. Он очень красив, прост и молчалив: объявления по радио не делают, расписание рейсов отображается на мониторах.
Объявляют только о потерявшихся и разыскивающихся несчастных. На втором этаже я обнаружила две скульптуры, исполненные непонятного смысла. Точнее, непонятен остался смысл первой, в том же, что изображала вторая скульптура, не оставалось никаких сомнений. Она представляла собой толстую дугу, с одной стороны упиравшуюся в пол двумя круглыми отростками, с другой стороны она оканчивалась однозначным утолщением, тоже упирающимся в пол. Это изваяние меня озадачило и порадовало: вот, подумала я, не боятся люди воспевать прекрасное! Позже, увидев этот шедевр во второй раз, я уже знала: фаллические мотивы очень популярны в монументальном искусстве этой страны. Нет, скажу, этого города – так будет справедливее, потому что такие скульптуры я видела только в Осло.
О норвежцах
Граждане страны Норвегии все, как один, рослые, румяные, белокожие и горластые. О мужчинах могу сказать, что, возможно, в Норвегии и есть низкорослые мужчины, но взгляд почему-то останавливается на других – огромных, с могучими шеями и светлыми глазами – викинги, да и только. Женщины им под стать. Дети до смешного одинаковые, будто клонированные, – голубоглазые, толстые, белые. Волосы у детишек такие белые, даже чуть розовые, – словом, хорошие дети, здоровые и веселые. В этой стране трудно не быть здоровым и веселым: она дышит благоденствием и миром.
Директор нашей туристической группы развеяла миф о блондинах, объяснив, что светловолосые происходят только из одной, небольшой, области Норвегии. Все остальные норвежцы – обычные европейцы. Скандинавы.
Видела я в Осло панков, тусовавшихся на ступенях огромной лестницы, вроде Потемкинской в Одессе. Такие вот панки: гребни, выкрашенные в разные цвета (явно очень дорого стоит такая прическа), аккуратные брючки и футболочки, кожаные жилетки – все приятное и чистенькое. Панки, стало быть. М-да!
Еще в Норвегии есть байкеры – огромные волосатые мужики лет от сорока и выше, затянутые в черную кожу с головы до пят, на огромных звероподобных мотоциклах, подковы на сапогах – клац-клац! Они обгоняли наш автобус по дороге, останавливаясь в кафе на перевалочных пунктах. Очень забавно рядом с ними в очереди за кофе смотрелись англо-американские старушки из нашей группы – мелкие, легкие, в розовом и голубом, как птички.
Что еще рассказать о норвежцах? Они невероятно любезны. Упаси боже нечаянно натолкнуться на кого-нибудь, не избавишься потом от извинений и улыбок. Все улыбаются. Водители приторно вежливые: пропускают пешеходов в любом месте и на любой цвет светофора, еще и ручкой из окна приветственно машут. Машины уступают друг другу дорогу. Вы можете себе представить, чтобы в Украине один водитель пропустил другого, если это не оговорено правилами ДД? В жизни такого не бывало! Предполагаю, что норвежские автомобилисты даже не ругаются.
Поразительные вещи
Мою незакаленную поездками в капстраны психику травмировал буржуазный сервис. Все для людей! Общественные туалеты, например, снабжены унитазами, которые у нас продаются в самых дорогих магазинах и выдаются за вершину сантехнической мысли. И горячая вода есть всегда, туалетная бумага и мыло и, что меня особенно  удивило, специальные бумажные круги, чтобы гигиенично было на унитазе пристраиваться. А еще автоматы, продающие всевозможные тампаксы-памперсы, а в мужских, говорят, презервативы продаются. Вот как!
Осло
Это очень красивый город, утопающий в деревьях и цветах. В первый день мы не смогли вволю погулять по городу, но в конце тура оставалось два свободных дня – и это было чудесно. Особенно красивым в Осло выглядит строительство каркасных домов
О скульптурах я уже говорила, а еще в Осло много памятников бесчисленным королям и королевам – все красивые, некоторые на конях. Неподалеку от гостиницы обнаружилась огромная бронзовая ручища с розой, зажатой в кулаке. К сожалению, не помню, в честь чего ее воздвигли – зрелище впечатляющее.
Забыла сказать, что в начале пути я спросила Диму: “Сколько пленок ты взял с собой?” “Восемь”, – ответил мой муж. И что вы думаете? Не хватило. Две штуки еще купили. Теперь у нас примерно двести пятьдесят великолепных фотографий Норвегии.
Нам повезло: последние наши два дня в Норвегии оказались выходными. Центральные улицы Осло были закрыты для транспорта и отданы на растерзание пешеходам. Люди гуляли, катались на роликах, велосипедах и – вообразите только! – на самокатах. Здоровенные парни лет по двадцать шесть рассекали пространство этими самыми самокатами, отталкиваясь одной ногой и имея вид гордый и важный. У меня в детстве тоже был самокат, только красный, с железными колесами – он тарахтел на весь наш микрорайон Солнечный в Донецке, вызывая гнев старух. Кстати говоря, в Осло на самокатах катаются в основном взрослые люди, даже старше меня, – и никто не смеется над ними, а, напротив, почтительно уступают дорогу.
На улицах Осло нам встретилось много в молодых людей и девушек в национальных костюмах – может, они для туристов старались, а может, мода такая в столице Норвегии? Это красиво и оригинально. Особенно деревянные башмаки и вязаные гольфы.
В Норвегии совсем другие представления о старине, поразительные для славянина. Вот есть, к примеру, во Владимире церковь Покрова на Нерли, XII век. С нее сдувают пылинки, любят и холят. И правильно: такая древность редка для России – монголы, пожары и иже с ними истоптали и сожгли все, что смогли. А Норвегия относится к памятникам старины спокойно, без трепета. Самая древняя каменная постройка в Осло, уцелевшая после сокрушительного пожара XIII века, – католическая церковь, действующая и поныне. Или, например, здание городского банка начала XVI века. Но это еще что! Ехали мы в автобусе из Лиллихаммера в Олден; вокруг реки, фермы, поля, овцы, водопады… Небрежно махнув рукой влево, Кари, наш гид, сказала: “Вот известное в Норвегии фермерское хозяйство. Эта семья живет и работает здесь шестьсот лет…” Вообразите, десять поколений людей живут в одном и том же доме, владея этими угодьями, растят своих овец и коров, смотрят на одну и ту же реку и горы. Допускаю, что дом фермеры, вероятно, иногда чинят и автомобили меняют на новые – но они никуда не уходят с этого места, равнодушные к соблазнам цивилизации. Фантастика!
А еще я видела домик. В предгорьях, среди воды, травы и камней (в таких местах норвежцы стремятся построить себе дачи: очень уж хороша природа), стоит небольшой домик, ловко встроенный в кусок скалы, деревянный, с маленьким окном – очень милый домик двух тысяч лет отроду. Я переспросила у Димы, подумав, что не поняла. «Да, две тысячи, – подтвердил он. – А что особенного?» Меня же такие вещи сводят с ума. Они сказочны, непонятны и нереальны, как планета Марс. Но если существование Марса мой мозг воспринимает легко и естественно, хотя я никогда и не увижу его – может, его и нет вовсе! А существование дома с окном, с дверью, с крышей и прочими атрибутами человеческого жилья, осязаемого и живого, представляется фантасмагорией. Он построен кем-то, жившим до Христа. До викингов. До всего. Он не имеет права быть, но он есть, – и это так странно!
Бурные реки и водопады дают норвежцам почти бесплатную электроэнергию. Поэтому здесь так много трамваев, – будто извиняясь, сказала Кари. Трамваи прекрасны, как и все в этой стране, – голубые, резвые, трехвагонные. Только вагоны не разделяются, а составляют единое округлое железное тело трамвая.
Город напичкан статуями обнаженных людей – лежащие мощные бабы, могучие мужские торсы, крепкие бронзовые дети. Их так много, и они так однообразны, будто их ваяла одна рука. Возможно, это так и есть. По крайней мере неподалеку от Осло, в черте города, расположен прекрасный парк с фонтанами, с мохнатой травой, с мостами и аллеями, весь начиненный скульптурами ню. Сотворил это диво скульптор, проектировавший и сам парк. Парк носит его имя. Простите меня, жители Осло, я не запомнила его – норвежские имена тяжелы для нашего уха. За ветвистой чугунной оградой возвышается огромный круглый пьедестал со ступеньками, по которым можно подняться и рассмотреть поближе скульптурную композицию. По периметру располагаются изваяния людей разного пола, возраста, в разнообразных позах и сочетаниях друг с другом – все, разумеется, одеты в ню, а в центре постамента высится огромный жизнеутверждающий фаллос. Издали поверхность скульптуры выглядит неровной, шероховатой. Оказывается, она состоит из людей – они, сплетясь, сцепившись, карабкаясь и застыв, образовали этот самый  монумент. Каменные голые люди. Наша гид объяснила, что вся композиция представляет собой изваянный в камне гимн человеку, человеческой жизни, разным этапам его пути – потому-то там и дети, и старики, и прочие стадии взросления. Весь парк подчинен единой мысли и идее скульптора – как прекрасна жизнь в ее разнообразии, как красив человек в его голом теле!
Хотела я, кстати, сказать пару слов о преступности в Норвегии. Замирая от ужаса, гид в городе Бергене рассказывала нам страшилки о том, что в последние годы (только вообразите, какой кошмар!) в городах Норвегии участились случаи мелкого воровства – она назвала это “pick-pockets”. И это, упаси боже, не норвежцы, это гости страны чинят произвол в карманах мирных граждан.
Сидя однажды в холле гостиницы в ожидании автобуса, я протянула руку к полке книжного шкафа и взяла наугад книжку “Годовой обзор: Норвегия в 1979 году” с фотографиями и картинками, на английском языке. Параграф о преступности оказался очень мал, злостных деяний зафиксировано в 1979 году было только два – столкновение двух машин на горной дороге (трупов нет, есть раненые) и «ужасная драма» на площадке летнего кафе в Осло. Какой-то неизвестный молодой человек подскочил к мирно попивающей кофе пожилой даме и выхватил у нее кошелек. И убежал! Окружающие граждане так растерялись, что преступник преспокойно ушел от ответственности, и даже дежуривший невдалеке полицейский не задержал его, поскольку тоже растерялся. Представляете? Если это и правда все, чем может похвастать преступный мир Норвегии, – счастливейшая эта страна!
Что еще можно сказать про Осло? В нем проживают 400 тысяч людей, и по меркам малозаселенной Скандинавии это большой город.
Лиллихаммер
В 1994 этот город волею судеб оказался столицей Олимпийских игр. Он расположен в очень красивом месте, среди предгорий и холмов, но так мал, что половину его строений составляют гостиницы, рестораны, магазины и прочие причиндалы туристического города, то есть то, что было построено и открыто к Олимпиаде. Улицы его узки и извилисты, карабкаются вверх, в горы, к трамплинам. Мы, разумеется, посетили один такой. Покатались на подъемнике, восхитились видами и красотами, даже настоящего лыжника видели – в гладком розовом костюме, шлеме, с огромными толстыми лыжами – настоящий викинг, высокий, здоровый, красивый, с юным румяным лицом. Он вежливо стоял в общей очереди на подъемник среди пыхтящих старых пресыщенных туристов и терпеливо ждал. Потом полетел с самого верха трамплина – а это очень высоко и страшно.
В Лиллихаммере мы стали жертвой конкурса детских духовых оркестров. Детки, наряженные в разноцветные костюмы, ходили по всему городу со своими трубами и дудками и дудели бравые марши. Укрыться от них не было никакой возможности, поскольку городок маленький, а дети, похоже, понаехали со всей Скандинавии и заполонили улицы, задудев нас до сумасшествия.
Еще я видела в этом городе прекрасную абсолютно белоснежную березу, не такую, как наши – толстые, корявые, тополеобразные, а с гладким тонким стволом, с редкими черными полосками, такую нежную и трогательную.
Пожалуй, больше ничем Лиллихаммер не потряс. Он живет воспоминаниями о зимней Олимпиаде и принимает туристов и спортсменов, а не будь их, возможно, никто и не знал бы о его существовании – так он мал и скромен. Очарователен тоже, впрочем.
Берген
Не знаю, сколько людей живет в этом городке. Мне хотелось бы жить здесь. Берген расползся по фьорду своего имени, вдоль его берегов и холмов. Он состоит из красных крыш и стен всех цветов, какие можно представить; деревьям нет места на тесных улицах среди старых построек, и они растут прямо на крышах и карнизах. Есть в городе и новая часть, но новой ее назвать можно только в сравнении со старой, а для меня и эта новая – очень стара.
Две части есть в Бергене – та, где селились раньше богатые люди (шикарные маленькие замки, утопающие в садах), и та, где жили люди бедные – улицы бегут вверх, в гору, очень круто, высоко, промежутков между домами почти нет, они как пчелиные ульи залепили все холмы вокруг фьорда. Думаю, именно в таких домиках жили Кай и Герда и смотрели друг на друга из своих окошек. Сейчас, говорят, купить квартиру в таком квартале стоит неслыханных денег.
Два раза наш автобус переправляли через фьорды на пароме. Мы сразу же помчались на верхнюю палубу смотреть и фотографировать. Я недолго смогла выносить пребывание на верхней палубе – мокрый ураганный ветер, дождь, снег и прочие стихийные бедствия. Но Дима, как вы уже поняли, человек несгибаемого мужества, все выносил, хотя в его куртке не было капюшона и шапки тоже не было, злые осадки обрушивались прямо на его голову. Бр-р! Но такие мужчины странные звери: ради нескольких удачных кадров могут пренебречь возможной простудой и менингитом…
В Норвегии я первый раз в жизни видела настоящую радугу. Огромная, протянувшаяся через весь фьорд и концами упирающаяся в его берега, она совершенно отчетливо (как в мультфильмах рисуют) делилась на цвета, она была как будто выписана не акварелью даже, а жирными масляными красками и казалась чудовищно осязаемой и живой, очень хотелось потрогать ее руками и обойти с другой стороны.
На этой радостной ноте я, пожалуй, и закончу свое повествование о путешествии в Норвегию.
Текст: Екатерина Фурман
|
|
|
